Работал как-то на автомойке, «братки» пригнали джип помыть. Машина, понятное дело, на полном фарше: тонировка, литьё на 24", басы качают. Ставлю в магнитолу свой диск — под музыку работается веселее. Закончил работу, приходят «братки» — базар конкретный, блатной, ну и говорят:— Чё за диск, братан, играет?— Ноггано.— Нормальная тема... Давай меняться: выбирай любой диск из машины, а ты нам свой.Отказывать солидным клиентам не хочется, а диск я ещё сам не до конца послушал. Недолго думая, говорю:— Давай! Чё, любой диск?— Ну да.— Точно любой?— Точно.— Тогда мне этот. (Показываю на левое заднее колесо.)Братки переглянулись, подумали и уехали. Диск Ноггано остался у меня.
Работаю в библиотеке. Субботнее утро, тишина. Влетает встрёпанный разьярённый мужчина и обращается к коллеге:— Дайте, дайте мне книгу про любовь!Держит паузу, а потом выкрикивает:— ...и чтобы в конце он её убил!Мужчина обмякает, садится на стул и горестно тянет:— Доста-а-ала жена, просто достала...
Работаю в салоне сотовой связи. Зашла тётка, долго парила мозг парнишке-продавцу: «А что в этом телефоне? А в этом какие функции?» Ну да ладно, это наша работа. Выбрала она себе трубку, начинаем проверять — звук, говорит, дребезжит. Ага, на музыкально-ориентированном финском аппарате-то, конечно-конечно.Под видом замены аппарата я удаляюсь в подсобку и через минуту выхожу с ним же. Какое чудо — звук на телефоне стал прекрасным и кристально чистым! «Не то что на прошлом», — цокала языком дама. Им лишь бы погонять персонал, чёрт побери.
Продаём вино на разлив. Как-то раз закончились у нас самые ходовые (литровые) бутылки. В конце дня (дело было в сезон) все продавцы уже по паре сотен раз сказали: «Извините, у нас только полуторалитровые остались».Заходит мужчина: «Налейте стакан „***“». Я начинаю тупить: «Извините, у нас только полуторалитровые». Мужик задумывается секунд на пятнадцать, а потом начинает неистово ржать: «Ни хрена ж себе!»
Задолбали креативщики от коммунальных служб. Хорошо иметь под рукой список телефонов бесконечных ЖЭУ и прочих служб, но вот когда внезапно гремит гром — случается проблема.Срочно пытаешься отыскать нужный номер, а в итоге натыкаешься на Горводсервоканал, Районоводоснабстрой или же на Домогорячехолодоводоотвод. Звонишь по очереди всем, в итоге (в лучшем случае) оказывается, что интересующим вопросом занимается Труборемонтогидропривод, который находится в смежной рубрике «Разведение хомячков». В худшем же приходится проводить следственные мероприятия в духе Шерлока Холмса, чтобы после получаса применения дедуктивных методов выяснить нужный номер.Нет бы привести нормативные наименования в соответствие или хотя бы создать соответствующие ресурсы, где можно безболезненно и без потери нервов выяснить все интересующие детали? Воистину, Россия — родина слонов и безумных названий для коммунальных служб.
Какая-то мамаша на далёком американском континенте неправильно упихала ребёнка в переноску и два часа не проверяла, как он там. Ребёнок задохнулся. Другая мамаша неправильно прикрепила к себе ребёнка, он выпал и разбил голову. Третья мамаша не рассчитала габариты и впечатала младенца головой в дверной косяк — тоже с печальным исходом. СМИ собрало статистику (ужас — целых пара десятков ребёночьих смертей по всему миру за сорок лет слингоношения) и заголосило, что все виды слингов опасны для жизни.Теперь я не могу пройти по улице с ребёнком, чтобы не услышать, что это вредно, что надо чаще смотреть телевизор, потому что там всю правду рассказывают, что с детьми надо дома сидеть (заодно и телевизор посмотреть, мудрости набраться), что это опасно, что ребёночку плохо (то-то он ржёт), что органов опеки на нас нет.Господа, слинг — это длинный кусок прочной тряпки! Да, он безумно опасен, на нём можно повеситься — выдержит. К этому куску тряпки прилагается инструкция, в которой описано, как надо фиксировать ребёнка, что его лучше придерживать, если ещё не привыкли носить, что надо ходить осторожно и в нескользкой обуви, и прочие правила техники безопасности. Мамаша, которую вы пытаетесь наставить на путь истинный, либо забила на инструкцию (и забьёт на ваши советы), либо внимательно всё прочитала и выучила, и ваши советы её раздражают (особенно после первой сотни). Задолбали!
Работаю в магазине, занимаюсь канцтоварами. Давеча пришел мужичок, попросил «выделитель». Логично предполагая, что это текстовыделитель, протягиваю ему тот, что поярче — зелёный. Он интенсивно машет головой. Предлагаю посмотреть весь ассортимент: красный, зеленый, оранжевый, голубой.— Мне нужен черный!— Может быть, вам нужен маркер?— Нет, именно черный выделитель!Вопрос о том, каким образом он собирается выделять чёрный текст чёрным выделителем, повис в воздухе.Чуть позже, когда я рассказывала напарнице эту историю в надежде получить от неё ответ, чего же хотел странный мужчина, к прилавку подошёл очередной клиент. Он просил белый текстовыделитель.
Работаю администратором в галерее дизайна и интерьера. Принимаю звонки от клиентов. Встречаются, конечно, всякие, но один вчера меня убил:— Галерея ***, добрый день.— Здравствуйте, это галерея дизайна и интерьера?— Да.— А вы работаете с камнем?— Да, а что вас именно интересует?— Камень. Мрамор. Работаете?— Да-да. Что бы вы хотели: отделку, мебель, элементы декора?— Интерьер. Вы работаете в интерьере с камнем?— Ммм... да, но всё, что я перечислила — интерьер. Что именно?— Камень в интерьере.— Я поняла. Но мне нужно знать, что именно вы хотите изготовить из камня?— В интерьере мне камень нужен!Только после десятого вопроса выяснилось, что товарищ хочет поставлять нам мраморные статуи.
Заходим с мужем в продуктовый магазин в Питере. Идём к прилавку с мясом. Муж молча показывает мне пальцем на ползущего по той стороне стекла упитанного таракана. Я подхожу к заведующей:— Извините, у вас там таракан в мясном отделе ползает!Она улыбается и смотрит на меня как на дуру:— Это всё, что вы хотели мне сказать? Так у нас ещё мышки есть....
Работаю в библиотеке в отделе японской литературы. И художественные тексты, и публицистика, и журналы, и научные статьи — как на японском, так и на русском языках.Приходит японец, здоровается, мнётся, лезет за словарём. Пришлось перейти на его язык. Японец, обрадовавшись налаженному контакту, попросил найти какую-то редкую научно-публицистическую книжку про историю нашего региона (на японском, конечно). Умучилась, как не знаю кто, пока нашла.— В библиотеку записались?— Записался, вот документ. Сколько с меня?— Книги в библиотеке выдаются бесплатно. Поставьте здесь свою подпись.— Что это значит?— Здесь обозначена дата, до которой вы должны книгу вернуть. Подпись означает, что вы с этой датой ознакомлены и книгу взяли.— (недоуменно) Вернуть? Разве я не могу её оставить себе? Мне для друга нужен сувенир из вашего города.Мысленно падаю, вслух же объясняю бедняге, где он ошибся. Он печально возвращает книгу; я в утешение втюхиваю ему русские сказки на японском, пью чай, восстанавливаю нервные клетки. Вот, думаю, в чужой стране, с таким-то знанием языка — поневоле растеряешься. Да и у меня небось акцент ого-го...На этой философской ноте в зал влетает широкая тётенька прямо в уличной одежде и начинает с порога на меня орать:— Вы как с нашими иностранными студентами обращаетесь? Какое впечатление о стране вы у них оставите? Что вы себе позволяете?Пытаюсь понять, что не так:— Ему сказки не понравились? Вахтёрша нагрубила?— Не парьте мне мозги! Вы почему нашему студенту книгу не продали? Мы его специально к вам отправили! Я точно знаю, что в вашей библиотеке тайно книгами торгуют!Ага, особенно настолько редкими. Тётеньку эту потом сам японец и забирал — очень передо мной за неё извинялся.
