Помогаю обслуживать терминал по приёму платежей. Подходит клиент вносить платёж за кредит, судя по всему, в первый раз платит через терминал. Я ему:— Вот сюда нажимайте, сюда, вот теперь здесь (указываю на строку) вносите номер вашего ссудного счёта...Иных кнопок, кроме цифр, на мониторе нет. Клиент в смятении:— Цифрами?Сперва я растерялась, а потом захотела ему эту квитанцию затолкать куда-нибудь.
Работал два года в магазине по продаже дисков. То, что все люди — клинические идиоты, я понял на третий день работы. Посетители очень любили переспрашивать, на что я сначала вежливо отвечал, а потом тупо игнорировал:— У вас есть фильм «X»?— Нет.— Нет?— ...— ...— ... так что, нету?!— НЕТ!Все это делалось с улыбкой на лице, поэтому хамством не выглядело. Вот еще:— У вас есть игра «Y»?— Нет, закончилась.— А была?Поначалу я отвечал, что была. Надоело. Решил приколоться:— Нет, не было.— А как же тогда закончилась?— Вот именно! Ума не приложу, как она могла закончится, если её не было.Подумал, развернулся, ушёл. Наверняка я озадачил его на неделю вперёд.
Середина девяностых, московский вещевой рынок «Коньково». Объявление по громкой связи:— Уважаемые клиенты, купившие на месте номер таком-то ряда номер такого-то джинсы! Вернитесь, пожалуйста, обратно, вы забыли заплатить!
Работаю водителем служебного автобуса — работников на завод и с завода катаю. Когда на остановке стою и жду наших сотрудников, посторонних в салон не пускаю — объясняю, что автобус служебный. Четыре из пяти посторонних пассажиров, тыча пальцами в сидящих в автобусе работников, спрашивают:— А почему им можно ехать, а нам нельзя?
В самолете, летевшем рейсом «Москва — Кипр», стюардесса во время обеда задала мне вопрос, на который я до сих пор не могу найти ответ:— Вы курица или рыба?
Работаю в аптеке уже не первый год.— Ой, посмотрите, что это может быть?После этого обычно задирают штаны, рукава, оголяют пузо и тычут под нос. Откуда я знаю? Я даю то, что выписал врач!— Дайте антибиотик какой-нибудь! У моего парня на лице нерв защемило!— Дайте антибиотик!— Вам врач назначил? Дозировка какая?— Мне какой-нибудь общий, чтоб на всё действовал!У маленького ребенка температура в 37 градусов — нормально, терморегуляция формируется до трёх-четырёх лет. Так зачем же, скажите, при температуре 36,7–37 поить без меры ребенка сиропами и толкать ему свечи через каждые два часа? Пожалейте маленьких!— Дайте мне таблетки обезболивающие.— Что-нибудь уже принимали? Нурофен, пенталгин?— Маленькие, белые мне!— У нас их много, полсотни наименований! Какие вам? Есть такие и такие!— Что, вы не знаете, какие маленькие, белые таблетки обезболивающие? Ещё в аптеке работаете!* * *— Мне презервативы 18 сантиметров.Блин, я чего, каждую упаковку детально изучаю? Чтоб не обидеть, даю Extra Large.— Вы что? Это большие! Мне обычные, Classic.А что, сразу нельзя сказать, обязательно размеры свои упомянуть нужно? Не впечатляет это нас.* * *— У вас есть презервативы увеличенного размера?— Нет, только те, что на витрине остались, выбирайте!— Что мне с ними делать? На палец, что ли, надевать?Конечно, один сантиметр всё решит.
Работаю свето- и звукооператором в небольшом, не слишком известном театре, который, чтобы выжить в наше кризисное время, помимо основной деятельности, проводит фестивали и сдаёт помещение в аренду разным артистам и музыкантам. Договаривается руководство, деньги платят в бухгалтерию, эстетическое удовольствие получают зрители, а мы... Мы, техслужбы, получаем все шишки, пинки и море смеха.Восхищают известные и «известные» артисты и режиссёры, которые приходят, встают в горделивую позу и с апломбом заявляют: «Я Василий Пупкин!» — с таким видом, словно я должна пасть им в ноги или тут же со щенячьим восторгом в глазах попросить автограф, будучи в восторге от великой чести увидеть живьём Звезду. Господа артисты, я, конечно, очень вежливо здороваюсь и интересуюсь с дружелюбной улыбкой, что вам угодно. Но — представьте себе! — мне глубоко пофиг, кто вы есть, я здесь просто работаю. От вас мне нужно ровно следующее: «Вот мой диск, включать трек номер такой-то тогда-то и тогда-то, мне нужен голубой свет вот там-то и стробоскоп вот тут-то». Потом я просто хочу пойти домой и заняться любимым делом, которое отнюдь не включает просмотр телеспектаклей с вашим участием или прослушивание ваших записей. Да-да, представляете, бывают такие люди, которые не впадают в счастливый шок от вида мало-мальски известного человека!И — нет, мне не надо в благодарность дарить CD с вашими песнями (если даже попробуете, я, вероятно, оставлю его в ближайшей мусорке, ибо мои музыкальные вкусы не столь широки), фарфоровую фигурку кошечки производства лучшей фабрики вашего родного города, шоколадку и уж тем более бутылку коньяка. Я получаю за свою работу нормальную зарплату, и мне приятно услышать от вас простое «спасибо». Кстати, пить на работе нам запрещено, что бы вы там ни слышали о постоянно бухающих звуковиках и световиках. «На работе не пью» — значит, не пью, а вовсе не «ну никто же не узнает».Господа режиссёры и руководители театральных коллективов! Если вы занимаетесь этим (согласна, вполне достойным уважения) делом и считаете его буквально делом своей жизни, будьте любезны хотя бы выучить профессиональную терминологию. Это не «шторы» и не «тряпки», это кулисы. Это не «лампочки», это прожекторы. И не надо путать софиты с рампой, пытаясь блеснуть знанием терминологии — просто скажите «фонарь» или «прожектор», я пойму быстрее.Не надо просить: «Создайте атмосферу ужаса». Возможно, наши с вами представления об ужасе диаметрально противоположны — сэкономьте своё и моё время, пояснив, какой цвет фильтров вам нужен. Я (да и большинство других театральных работников) обычно под «ужасом» подразумеваю красный, и если для вас это ярко-жёлтый — извините, но я не хочу работать до двенадцати ночи из-за расхождений во взглядах. «Вы же художник по свету, вы должны меня понимать!» — из этой же оперы. Во-первых, я ни фига не художник по свету, а простой светооператор (то есть чистой воды исполнитель), а во-вторых, даже если чуть-чуть и художник (куда без этого при нашей работе), то всё равно моё творческое видение наверняка сильно отличается от вашего.И пожалуйста, не привозите фонограмму на аудиокассетах. Да, конечно, у нас есть отличный профессиональный двухкассетник специально для таких отсталых индивидуумов, как вы, которые не способны записать фонограмму на Audio CD. Но если вы сами не знаете, в каком месте кассеты находится нужная музыка, если во время представления периодически восклицаете: «Нет-нет, мотайте дальше! Включайте! Ой, нет, слишком рано! Громче! Нет, тише! А теперь отмотайте к началу... Ох, нет, к концу! Ой, кажется, это не та кассета!» — не удивляйтесь, если ваш спектакль будет слегка испорчен не совсем вовремя данной фонограммой, а ваши малообученные артисты впадут в шок от этого и забудут слова.Для примера один забавный случай. Женщина — режиссёр, руководитель коллектива. Очень придирчива к освещению. Для одной сцены требует некий «бело-голубой луч». Включаю прожектор, она одобряет — да, хороший фонарь, яркий, светит как раз оттуда, откуда надо. Но — нет, должен быть именно бело-голубой. Размышляю над тем, что же за цвет такой. Ставлю стандартный голубой фильтр, который чаще всего всех устраивает. Не то. Ставлю более глубокий синий. Нет, темно. Ставлю ещё один оттенок. Опять не то: «Нет, это голубой, а мне надо бело-голубой». Мучительно думаю, что это может значить. «Ну, у нас в театре есть такой бело-голубой луч, он даёт очень хороший эффект».Вынимаю фильтр, оставляю белый: «Вот вам белый»; вставляю голубой фильтр: «Вот вам голубой, какой из этих вариантов больше похож?» Никакой, надо другой. Начинаю предполагать, что у них какой-то спецфильтр, склеенный из двух половинок (бывает такое для особых эффектов) — нет, не так. В конце концов, еле сдерживаясь, вежливо предлагаю покрасить сам прожектор в белую и голубую полоску. В результате дискуссии выясняется, что у них на «родной» площадке есть фильтр конкретного оттенка, который один только может дать нужный эффект, а под бело-голубым подразумевался светло-голубой. Вежливо сообщаю, что именно этого оттенка у нас нет и не было, и предлагаю выбрать из трёх имеющихся. Соглашается: «Да, этот тоже подойдёт, и это всё не так важно...»
Меня зовут Ташка. Я так называемый домашний любимец. Но меня уже откровенно задолбали. Я понимаю, что брали вы меня домой не для того, чтобы тратить свои деньги и время, а для того, чтобы тискать и хватать меня, но иногда мне, знаете ли, нужно есть. Я, увы, не способна самостоятельно открыть шкаф, который явно превышает меня по размерам, разорвать пачку с кормом и цивилизованно положить его в миску. Но вы-то способны! Может мне кто-нибудь объяснить, почему я должна ходить по квартире и орать, намекая на «лёгкий» голод, пока вы, сидя у компьютеров, жуёте ваше сладкое печенье?Или так: что я могу сделать, когда на меня несётся взрослая сорокалетняя тётка с воплем «Котик хочет ко мне»? Убежать? Я не могу убежать, мне бежать некуда.Ещё у меня есть имя, но все почему-то уверены, что меня зовут Котик, Кошка или Эй-Кот.Но хуже всего, когда ваши чёртовы дети или вы сами неделями не убираете мой лоток, а после этого гоняете меня по квартире за то, что я нагадила в ванной. А что мне ещё нужно было сделать? Если вы можете переносить такие запахи, то я нет. У меня просто нет выбора!Не нужно хватать меня, пока я сплю, а потом обижаться, что я вас поцарапала или укусила. Не нужно тыкать мне пальцами в лицо. Если у вас, людей, так принято играть, то играйте, пожалуйста, друг с другом! И не нужно кричать мне вслед, что я жирная или тупая — если бы я вам могла ответить, вы бы никогда больше не оскорбляли окружающих.Господа! Мы, звери, тоже живые, и нас тоже нужно уважать!
Работаю в магазине автозапчастей для иномарок. После пяти лет работы страшно ходить по улицам — я вижу, кому выдают права. Самые интересные диалоги происходят в субботу, когда вся деревня приезжает поесть пирожков, и заодно погулять с ними по магазинам.Вот дедушка лет эдак семидесяти.Дедушка: А у вас на Москвич что нибудь есть?Напомню, магазин для иномарок. Над входом — большая вывеска.Я: А что конкретно вас интересует?Дедушка: Ну, для начала гвозди-сотки.Старая школа авторемонта, уважаю.Или вот, человек запчасть ищет.Клиент: А есть у вас %название%?Я: Да, конечно, цена, X рублей.Клиент: Покажите!Показываю, долго вертит в руках, цокает языком, ковыряет ногтем, крутит шарнир. За ним выстраивается очередь. Наконец кладет на прилавок.Клиент: Так они у вас есть?Нет, черт подери, ты полчаса изучал деревянный макет.
Учимся в частном вузе маленькой прибалтийской страны. Наш университет буквально пропитывают понты и всяческая паранойя. В последний раз отличилась молодая библиотекарша.Приходим в понедельник после обеда:— Добрый день, нам две книги вот эти по праву ЕС.— (Властным голосом начальника склада ядерных боеголовок) На сколько?— На неделю.— (Быстро осознав возможность ядерной угрозы) На неделю много — принесёте в понедельник!И так, куда ни придёшь. Хлебом не корми, дай почувствовать собственную значимость!
